Багряные скалы - Страница 42

Англичанин откинув полог шагнул в палатку. На мгновение падавший снаружи свет осветил высокую фигуру и спокойное, безмятежное лицо.

Дмитрий подловил его на этом шаге, ударил снизу, целя под сосок, как учил когда-то Бар-Цион.

Миг растянулся до бесконечности. Казалось, пока летит рука с зажатым клинком, англичанин спокойно выйдет из палатки и позовет легионеров.

Но тот успел лишь нелепо вскинуть перед собой руку, глаза его расширились от удивления.

Штык вошел в тело по самую гарду.

Полог захлопнулся, погружая все во тьму.

Левой рукой он вцепился офицеру в горло, но тот и не пытался кричать, только забился и жутковато захрипел. Одна рука его оказалась зажата в кармане, второй он вцепился Дмитрию в воротник.

Оба рухнули на землю.

Дмитрий вытащил штык и всадил снова. На этот раз угодив во что-то твердое.

"Ребро", бесстрастно констатировало подсознание.

Тело под ним задергалось, из стиснутого горла донеслось бульканье.

Дмитрий бил еще и еще, пока англичанин не затих.

Казалось, прошла вечность, но снаружи все оставалось по-прежнему. Протяжно кричал далекий муэдзин. Часовой молился.

Дмитрий прополз под забором, на этот раз перемазавшись-таки в вонючей жиже, нырнул в кусты.

– Уходим, – шепнул он Линкору и Двиру, подбирая винтовку, – все нормально!

– Чего-то ты быстро… – удивился Двир.

Ползком, дав крюка, выходя за пределы видимости часовых, они спустились к дороге и припустили по гравию. У перекрестка им навстречу поднялся Горелый.

– Ну как?

– Порядок, – буркнул Дмитрий, чувствуя, что его вот-вот вывернет. Остекленевшие глаза англичанина мерещились в темноте.

– А "бритиш"?

– Ушел.

– Куда ушел? – не врубился сержант.

– В свой мир… – пояснил Дмитрий. Горелый кивнул.

– Двигаем, у нас мало времени.

Короткий отряд свернул с дороги и полез на склон. В попытке обмануть возможную погоню, Горелый уводил их на юг, к Кабатии, вглубь иорданской территории.

Иногда сержант останавливался, вскидывая руку, и они замирали, слушая ночь. Тарахтели в траве сверчки, да шакалы выли "на всю Ивановскую".

Через полчаса долетел из-за спины глухой хлопок. Желтая звезда осветительной ракеты взмыла над холмами. Следом за ней посыпались еще две, а потом еще и еще. Ночь заполыхала оранжевым заревом.

Легионеры опомнились.

Дмитрий на ходу прикинул действия иорданцев. Перво-на-перво, наверняка поднимут шухер на весь район. Дороги перекроют. Затем попробуют прочесать местность, подсвечивая ракетами. Но тут шансов у них немного. Народу в лагере чуть больше роты, а кругом, куда не глянь тьма, да холмы. Ну и главное, с первым светом поднять в небо хоть самый завалящий самолетик. Дмитрий даже поежился при этой мысли. Холмы здесь голые, трава невысокая, найдут в два счета.

До Кабатии добрались без приключений.

Там явно кому-то не спалось. У стоявшего на отшибе административного здания светили фары и доносились отрывистые команды.

Горелый повернул на запад. Отсюда, пересечь шоссе, подняться на очередную гряду холмов, а там, по ущельям до границы почти финишная прямая.

Они залегли в оливковой роще у дороги, внимательно прислушиваясь.

Нарастающий шум мотора висел в воздухе. Вскоре из-за поворота вылетел "виллис", потом грузовик с солдатами, оба пронеслись мимо, подняв облако пыли.

Снова повисла тишина.

– Двир, – негромко бросил Горелый.

Двир, пригибаясь, перебежал шоссе. Какое-то время карабкался вверх по камням, залитый зыбким лунный свет, затем все стихло.

Два раза ухнула сова.

– Герш, пошел… Адам… Дмитрий…

В холодном ночном воздухе, как назло, возник гул.

Линкор с Горелым перемахнули шоссе последними.

– На склон, быстро! Под ноги смотреть! – поторапливал сержант.

Они почти добрались до вершины, но перевалить через спасительный гребень не успели. Из-за поворота вывернул "сарацин", в лунном свете смахивающий на мифическое чудовище. Установленный на башне прожектор шарил по склонам. Пулеметчик в кормовом люке старательно водил стволом за лучом света.

Дмитрий ткнулся лицом в траву.

За первой бронемашиной, грамотно сохраняя дистанцию, выкатила вторая.

Яркий ощутимый всем существом столб света на миг заполнил окружающее пространство, помедлил и скользнул дальше.

Дмитрий облегченно выдохнул. Но рано.

Впереди кто-то зашевелился, рванулся, побежал и басистый грохот "брена" разорвал ночь.

По склону вспугнутое светом и шумом моторов неслось какое-то парнокопытное, не то олень, не то антилопа.

То ли пулеметчик в корме "сарацина", сам испугался, то ли при виде бегущего зверя, ощутил охотничий азарт.

Прожектор не выпускал обезумевшее животного, пули стригли траву под ногами, а проклятая антилопа мчалась прямо на Дмитрия.

Сквозь какофонию пальбы вдруг отчетливо донесся глухой человеческий вскрик.

Под ложечкой противно заныло. От бессилия Дмитрий, закусил воротник гимнастерки, – С-сука! – застонал он, – Ну почему, сейчас, почему так глупо…

К грохоту "брена" присоединился рев башенного "броунинга", несчастное животное пробежало в паре метров от Дмитрия, он грудью ощутил, удары впивавшихся в землю пуль.

Пробежав два десятка метров, антилопа грохнулась на землю. Прилетевшая следом очередь из "броунинга" разнесла ее в кровавые клочья.

Тем временем первый "сарацин" вывернув все четыре рулевых колеса, развернулся, приминая кусты и пополз назад. Метров за десять до горе-охотника из башни выскочил офицер, спрыгнул на землю. Бегом обогнув вторую машину, он забрался на броню.